Бездушные  - Нил Шустерман

– Извините… – говорит он. – Извините, попрошу вашего внимания! – Он и сам слегка пугается – так громко и гулко звучит его голос в динамиках. – Меня зовут Левий Джедедайя Гаррити, но вам я, скорее всего, знаком как Лев Колдер. Я мапи, которого взяла себе семья Таши’ни.

– Мы знаем, кто ты такой, – доносится недовольный окрик из публики. – Убирайся с подиума!

Согласный гул голосов, ехидные смешки. Лев игнорирует их.

– Я был свидетелем того, как Уил Таши’ни отдал себя в жертву пиратам в обмен на жизни дюжины других детей, в том числе и мою. Одному из пиратов тогда не посчастливилось – он умер, но двое других забрали Уила, продали его на органы и теперь гуляют на свободе.

– Расскажи, чего мы ещё не знаем! – выкрикивает кто-то.

– Расскажу, – обещает Лев. – Потому что я знаю их имена и где их найти.

И он показывает всем два листа – на каждом крупным планом изображён пират. У одного не хватает уха, у другого морда похожа на козью.

Толпа мгновенно замолкает.

– Чандлер Хеннесси и Мортон Фретуэлл. Одно время они охотились на беглецов в Денвере, а сейчас орудуют в Миннеаполисе. – Лев убирает портреты и подходит к микрофону вплотную. – Я собираюсь выследить их и привести сюда на суд. – Помолчав, он произносит на чистейшем арапачском:

– Кто со мной?

Тишина.

– Я спросил, кто со мной? !

Долгое мгновение Лев думает, что никто не отзовётся, но тут откуда-то из задних рядов доносится одинокий женский голос:

– Я пойду, – говорит она по-арапачски.

Уна. Лев и не подозревал, что она тоже здесь. Он чувствует одновременно и благодарность, и тревогу. Он намеревался сколотить компанию охотников за головами, как в былые времена. Но если их будет только двое, каковы их шансы захватить этих пиратов? Да что там захватить! Дай бог живыми остаться.

Уна пробирается сквозь толпу к подиуму. И вдруг кто-то восклицает:

– Эй, ребята! Похлопаем клапперу!

Народ начинает аплодировать. Сначала медленно и тихо, затем всё громче, и когда Уна подходит к подиуму, толпа уже грохочет вовсю. Теперь все сомнения Льва улетучились. Он начал свою борьбу за симпатии арапачей; и если ему удастся привлечь их на свою сторону, то нет сомнений – они встанут против разборки. Вот это будет плотина так плотина!

– Ты уверен в том, на что идёшь, маленький братец? – спрашивает Уна. Её голос еле слышен за рёвом возбуждённых зрителей.

Лев улыбается:

– Как никогда в жизни!

ВЕЛИКОБРИТАНИЯ:

ТЕРРОРИСТЫ ПЛАНИРУЮТ НОВЫЕ АКТЫ ПРИ ПОМОЩИ БОМБ, СКРЫТЫХ ВНУТРИ СВОИХ ТЕЛ

Автор: Кристофер Лик.

Обновлено: 30 января 2010 года, в 17:01 EST

Доктор Дженсон Рейншильд сидит в кресле, один в тёмной комнате. Его жена спит, а к нему сон не идёт. Он пролежал в постели много недель, и теперь его мучает неумолимая бессонница, постоянная головная боль, а главное – не поддающаяся описанию пустота в душе.

Если бы он был человеком поверхностным, ему было бы на всё наплевать, ведь как бы там ни было, а на его банковском счету миллионы. Они с Соней могли бы куда-нибудь уехать и жить припеваючи. Но что это была бы за жизнь? Какой в ней смысл? И разве могли бы они убежать туда, где им ничто не напоминало бы о том мраке, который они оставили после себя ?

Разборка шествует победным маршем. Первым в этот парад влился Китай, затем Бельгия и Нидерланды, а потом и весь Европейский союз. Русские объявили, что они сами додумались до этого открытия – как будто тут есть чем гордиться. Страны третьего мира, где законы меняются так же часто, как и правительства, чёрный рынок донорских органов вырос в основную отрасль экономики.

И что вышло из его попытки изменить ситуацию ? Что сталось с «делом всей его жизни, которое положит конец разборке» ? После того, как он лично явился в BioDynix и постарался получить хоть какой-нибудь ответ, на его голову обрушился судебный иск и запрет подходить на сотню ярдов к любому служащему BioDynix.

Каждый день один только вид лестницы в подвал напоминает ему, что Остина, к которому Дженсон и Соня привязались как к сыну, больше нет. И как будто этой трагедии было мало, их с женой подвергли виртуальной разборке. Перед тем как Дженсона «ушли» из «Граждан за прогресс», они работали над программой, стирающей цифровые «следы». Предполагалось, что она будет обеспечивать неприкосновенность личной информации путём удаления из Сети всяческих нежелательных и неавторизованных упоминаний и фотографий.

Как и всё прочее, «Граждане за прогресс» и эту разработку поставили на службу собственным интересам.

Все упоминания о Рейншильдах были стёрты из виртуальной памяти мира. Дженсона и Сони не просто нет – их, согласно всем общественным реестрам, вообще никогда не существовало. Те, кто был с ними лично знаком, в конце концов забудут о них, а если и не забудут, то воспоминания умрут вместе с этими людьми. И все следы Дженсона и Сони на этой земле исчезнут, словно смытые волной с прибрежного песка.

Дженсон Рейншильд одиноко сидит в кресле, обратив всё своё отчаяние, гнев и разочарование внутрь себя. Они терзают его, пока сердце в его груди не стискивает безжалостный смертельный спазм. И оно останавливается.